Александр Сотник. Рецензия на роман Евгений Якубович, "Программист для преисподней"

Александр Сотник

«Дежавю» – диагноз от Якубовича

В конце восьмидесятых на выставке художников-авангардистов я обратил внимание на зрителя, завороженного картиной Бонифация под названием «Два совка и веник». Он стоял, не отводя глаз от полотна, минут десять, после чего обреченно воскликнул: «Не понимаю! Здесь нарисован веник, и только один совок. А где же второй?»…

Проза Евгения Якубовича сродни этой картине. Она дает четкий анализ читателю на его «совковость». Если рассказы не нравятся – значит, вы еще не наигрались в советской песочнице. Наиграетесь – вернетесь к чтению. Безысходность советских кухонь, равно как и затхлость повседневности, выражены Якубовичем в той мере гражданственности, насколько ему удалось это прочувствовать, живя в не существующем теперь уже СССР. Хотя – неправда: нынешняя Россия все больше напоминает оживший фантом, извлеченный невидимой рукою Дьявола из исторической пыли ХХ века… Впрочем, давайте сначала рассмотрим личность самого автора. В конце концов, кто он такой, чтобы осуждать, учить и проводить параллели?

Евгений Якубович родился в Ташкенте в 1958 году. После школы окончил математический факультет университета. С тех пор и по сей день работает программистом. В восьмидесятые годы занимался авторской песней: сочинял песни, выступал. Становился лауреатом Чимганского и Алма-Атинского фестивалей. Общение с интересными творческими людьми повлияло на становление его мировоззрения и дало материал для будущей писательской деятельности. В 1996 году Е. Якубович переехал в Израиль, где и живет в настоящее время. «К 2002 году моя профессиональная карьера программиста-фрилансера сложилась, по моим понятиям, чрезвычайно удачно, - признается писатель. - Я осуществил давнюю мечту и стал работать, не выходя из дома. В числе прочих благ от такого положения дел я обрел две непреходящие ценности: домашние обеды и ежедневную сиесту после них. Однажды, во время такого дневного безделья, я задумался о том, как некоторые наши поступки способны круто изменить жизнь. И как было бы здорово, имей человек возможность вернуться в такую критическую точку своей жизни и изменить ее. Я обдумывал разные варианты, один фантастичней другого, пока не обнаружил, что все улеглось в стройную схему. Оставалось только сесть и записать это в виде рассказа»…

Рассказ был написан и отправлен в редакцию журнала Бориса Стругацкого «Полдень XXI век». Каково же было удивление автора, когда он узнал, что рассказ напечатан – сразу, «с первого захода»! Это был знак: ты взялся за свое дело. С тех пор у Евгения вышло несколько книг. И, что самое главное, - их читают.

Когда я впервые знакомился с текстом романа «Программист для преисподней», меня, как читателя, не оставляло ощущение «дежавю». С одной стороны, текст абсолютно новый, а с другой – настолько знакомый, словно я перечитывал его много раз. Позже, анализируя прочитанное, я пришел к выводу, что автор, возможно, сам того не осознавая, провел точную параллель между прошлым СССР и сегодняшней Россией.

Нынешние россияне находятся в такой же адской тюрьме, где ими командуют высокопоставленные черти-медвепуты. Но чертям тоже необходимы внятные программы, и, безусловно, они привлекают к работе над ними самых высококлассных специалистов. И таковые находятся: одни – за деньги, другие – потому что любят власть. Изменяя структуру времени посредством вторжения прошлого в настоящее, эти люди оказывают «медвежью услугу» и самим себе, и стране в целом. В итоге настоящее как бы «растягивается», застывая и порождая иллюзию непреодолимости порочных обстоятельств. Круг замыкается. Всесильный застой поглощает личность, порабощая сознание и убивая любую мысль о сопротивлении. В жизни не получается вальсировать «по солнечному лучу», в ней все гораздо жестче. Но на то и существует литература, чтобы дать ясную картину происходящего «здесь и сейчас».

«Программист для преисподней» - книга для тех, кто хотя бы недолго прожил в СССР или побывал в современной России. И пусть ушли в небытие рукотворные «кипятильники из лезвий» и прочие атрибуты постылого «совка» - здесь осталось главное: атмосфера. «Духа в этой стране нет – одна вонь!» - когда-то сокрушался режиссер Юрий Любимов. Запах гнилого болота, застоявшаяся плесень былых догм, унавоженная теорией «особого пути», по жизни сопровождают любого мыслящего россиянина. Апатия, порожденная всепобеждающим словосочетанием «выхода нет», пожирает изнутри, заставляя вспомнить былые опыты приспособленчества, смешанного с «золотым правилом молчания». Герой романа Якубовича сам соглашается отринуть надоевшую реальность, сбежав от земных неприятностей и обид. Так и Россия, обидевшись на несправедливость цивилизации, старается отгородиться от нее бредовым сновидением, состоящим из вчерашних иллюзий. Фактически, эта книга – диагноз моей стране. Пусть ироничный, но – диагноз. Мы празднуем прошлые победы, списывая собственные просчеты на ненавистных «пиндосов, евреев и прочих русофобов»; мы патологически ностальгируем по «сильной руке», таскаясь по площадям с портретами «отца всех времен и народов»; мы обожествляем власть, подобострастно заглядывая в ее пустые от безразличного невежества глаза…

Сегодня многие отчаянно хотят уехать – так же, как сбежал из реальности главный герой романа. И это так же роднит нас с произведением Якубовича, как известное высказывание о том, что «русский человек – рыба, ненавидящая воду». Невозможность обрести свободу порождает смысловые галлюцинации общественного подсознания – своеобразный фантомный Ад, столь ярко описанный в книге. Кухонные посиделки, разговоры «под водочку», бесполезные воспоминания «а помнишь, как раньше?» - всего лишь средство от неизбывной тоски, всеобщий наркотик для обманчивого забвения. Стремление уйти от неизбежности – главная причина деградации советского общества. К сожалению, то же самое наблюдается в России и сейчас – только в более насыщенном виде.

Книга Евгения Якубовича поучительна и для тех, кто никогда не пробовал на вкус пресловутый «совок». Она рассказывает о том, как разрушительна тоска; как дорога свобода выбора; насколько неизбежна расплата за предательство самого себя и других. Скрываясь под ироничной маской, автор принципиально жёсток. Он не щадит героев, помещая их в самые неудобные «предлагаемые обстоятельства». Он не издевается, не поучает и не ёрничает. Просто таков его опыт: человека и писателя.

«Всю жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй», - с горечью сказала как-то Фаина Раневская – подлинная «звезда» советского театра и кино. Якубович предлагает нам свободное плавание в мире, насыщенном яркими героями и событиями – непредсказуемыми, как сама жизнь. И, закрыв эту книгу, дай нам Бог избавиться от навязчивого советского «дежавю».